Эдуард Георгиевич Багрицкий Одесса Над низкой водою пустые пески, Косматые скалы и тина, Сюда контрабанду свозили дубки, Фелюги и бригантины. На греческой площади рынок шумел, Горели над городом зори, Дымились кофейни, и Пушкин смотрел На свежее сизое море. Одесса росла, и торговым рядам Тяжелая вышла работа: По грудам плодов, по дровам, по тюкам Хмельная легла позолота. И в золоте этом цвели берега, И в золоте этом пылали И фески матросов, и пыль, и стога, Что силой пшеничною встали. Спиною к степям — и глазами к воде — Ты кинулась и обомлела. Зюйд-вест над тобою весною гудел, Зимою морянка шумела. Зимою дожди, по весне тишина, Платанами пели бульвары; Сто лет ударялась о берег волна, Сто лет гомонили базары. В предместьях горланили утром гудки, Трактиры кипели котлами; Гвоздями подкованные башмаки С размаху гремели о камень. В предместьях, в запекшихся сгустках сердец Средь копоти, сажи и пыли, Скрипело: "Пора, наступает конец!" И пальцы сжимались и ныли. Был пафос дождей и осенняя муть; Октябрь по тропе спозаранку Прошел. И наотмашь распахнута грудь И порвана пулей голландка. Не Пушкину петь о рабочей страде! Мы вышли из черных кварталом, Над нами норд-ост, пролетая, гудел, Внизу мостовая стонала. Навылет хлестала осенняя муть, Колючая сыпь спозаранку Легла. Но морянке распахнута грудь И порвана пулей голландка. А после: сраженья, и голод, и труд, Винтовка, топор и машина. В труде не заметишь, как годы идут, — Восьмая идет годовщина! 1924 ___________________________________________ К списку авторов В кают-компанию