Рубен Дарио (Феликс Рубен Гарсиа Сармьенто)



              Колумбу


                   Адмирал несчастных, знай: твоя Америка,
                   Дева-индианка с кровию клокочущей,
                   Жемчуг снов и грез твоих — только лишь истерика
                   В судороге женщины, бледной и хохочущей.

                   Реет дух погибели над твоей страною...
                   Где народ с дубинами прятался в пампасы,
                   Ныне там бессменною братскою войною
                   Вновь уничтожаются племена и расы.

                   Идола из камня ныне замещает
                   Идол же из плоти, как владыка адский;
                   И рассвет, белея, утром освещает
                   Только кровь и пепел на могиле братской.

                   Королей презревши, мы себе законы
                   Издали под звуки труб и гром орудий;
                   Короли же черные заняли все троны,
                   Побрататься с Каином, попустив Иуде.

                   Мы полуиспанскими туземными устами
                   Тянем все французскую влагу огневую,
                   Марсельезу целыми распеваем днями,
                   Чтобы Карманьолой их кончать, танцуя.

                   Нет у нас преград для зависти великой, 
                   Звонкие свободы мы давно попрали, —
                   Так не поступали древние касики,
                   С гор они пернатые стрелы, стрелы брали.

                   Были они гордыми, благородно-смелыми,
                   Вкруг голов их перья, а у бедер скальпы... 
                   Ах, когда бы люди были снежно-белыми,
                   Вот как Моктесумы и Атауальпы!

                   С дней, когда Америке в чрево пало семя
                   Расы той железной из Кастильи пламенной,
                   Мощь седой Испании сочетало время
                   С силою индейца, с горной цепью каменной.

                   Было б в воле Господа, чтобы воды сонные
                   Ввек не отражали парусов тех белых;
                   Чтоб не увидали звезды удивленные
                   Смуглых моряков твоих, плывших в каравеллах!

                   Как орлы, свободные, по кустам на склоны
                   Лезли вверх туземцы, раздвигая ветки;
                   И от них испуганно пумы и бизоны
                   Прятались, познавшие, как их копья метки...

                   Ибо много доблестней вождь крутой и резкий,
                   Чем солдат, что походя честь в грязи заложит
                   И стонать заставить под своей тележкой
                   Инков древних мумии ледяные может.

                   Крест, что нам припас ты, в униженьи ныне,
                   Революций волны смыли след законов;
                   Пишущая сволочь пачкает святыни
                   Языка Сервантесов, речи Кальдеронов. 

                   Бледен и болезнен бредет Христос, и шибче
                   Бьет рабов Варрава в красных аксельбантах;
                   Видят земли Куско, Паленке и Чибчи
                   Дикие пантеры — в кружевах и бантах.

                   Войны, лихорадка, бедствий сонм ужасный
                   На пути поставлены нашем злой судьбою,
                   Христофор Колумб, — о, адмирал несчастный,
                   Помолись за мир ты, что открыт тобою.


                   Перевод Владимира Пяста (1886—1940)



     Стихотворение  написано  в  1892 г.  к  четырехсотлетнему  юбилею  со  дня 
 открытия Америки.

     Касик — вождь (старейшина) индейского племени.

     Моктесума (1466—1520) — верховный правитель ацтеков с 1503 года.  Был взят 
 в плен Эрнаном Кортесом.
     Атауальпа — последний правитель  перуанского  государства инков,  был взят 
 в плен Франсиско Писарро и казнен в 1533 г.

     Варавва — разбойник, которого по требованию  толпы  Понтий Пилат  отпустил 
 вместо Христа.

 ______________________________________________________________________________



     К списку авторов     В кают-компанию